Профессор согласился дать интервью только при условии, что мы будем способствовать тому, чтобы в науку шло больше молодежи. На столе – книги его авторства, обе на английском. Но он застенчиво улыбается и говорит, что положил их сюда не намеренно, а просто использует в работе. Во время разговора возникает ощущение, что общаешься не с известным во всем мире профессором, а с давним другом.
Ученый – это творческая профессия
Я до конца не знал, получится ли из меня ученый... В детстве хотел стать пожарным или военным. Но уже в 9 классе понял, что меня интересует физика и математика. Потому что ученый – это творческая профессия... Все, как у художников: если ты начал учиться, ты же не знаешь, получится ли из тебя Васнецов или Малевич. И ответит мне наука взаимностью или нет, я не знал. Это была одна из крупнейших драм периода моего обучения в университете.
Впервые в жизни я понял, что чего-то стою, когда мой преподаватель в университете дал мне реальную научную задачу. То есть такую, решение которой еще никто не знал... И даже не знал, есть ли здесь вообще какое-то решение. И я смог его найти. Сейчас на это можно смотреть с улыбкой, но тогда я впервые в жизни увидел, что я могу догадаться и получить научный результат.
Во время обучения в университете у меня были определенные проблемы с парткомом. Я не был диссидентом, но был человеком, который искренне верит в коммунистические принципы, и который видит, что реальная жизнь не соответствует этим принципам. Поэтому иногда писал письма в редакцию "Комсомольской правды", всякие стишки, задавал неудобные на то время вопросы. Видимо, поэтому партком физического факультета МГУ им. Ломоносова не дал мне рекомендации для поступления в аспирантуру, а в 1976 году это было необходимым условием.
Мне предлагали идти работать в "Ящик". Сейчас вы, наверное, не знаете что это, но тогда это было всем известно, очень таинственно и интересно. Перед выпуском к нам приезжали представители различных организаций и агитировали идти работать к ним. "Ящик" – это секретная организация, которая не имела названия, у нее был только номер почтового ящика. Они работали над созданием секретной радиоэлектронной аппаратуры. Но у меня был выбор, и я пошел работать в Тульский университет (тогда он назывался политехническим институтом), где мне пообещали определенную свободу в исследованиях, а не только расчетную работу.
Иногда ночью ты наконец находишь решение задачи, над которой давно работаешь – и понимаешь, что никто в мире, кроме тебя, этого еще не знает... Это действительно неповторимое ощущение. Ради таких моментов мы и работаем. У меня в жизни такое было не больше десяти раз.
Мы не любим слова ученый. Ученый – это Ньютон, Эйнштейн. А мы работники научной сферы. Наша задача – по возможности получать новые знания. Есть супер-ученые – они почти такие, как мы, только могут лучше формулировать свои мысли, у них взгляд с высоты птичьего полета. А есть "нормальные" ученые – и я к ним принадлежу. Это такой “чернозем”... научный чернозем... И я один из червячков этого научного чернозема, я разрыхляю почву для того, чтобы на ней рано или поздно появилось что-то вроде квантовой механики или теории относительности.
В английском языке есть слово "homesick" (тот, кто скучает по дому) – это про меня!
Я разделяю свою научную жизнь на два периода: доисторическая эпоха и современность. Доисторическая эпоха – когда все мои связи были в Советском Союзе. До 1991 года я вообще не представлял, что могу куда-то уехать. Тогда я впервые попал за границу, на научную конференцию во Францию. С тех пор меня стали регулярно приглашать работать за рубеж. С 2000 года у меня началась современная эпоха, в которой я сейчас нахожусь.
В Советском Союзе я и много моих коллег занимались тем, что было нам интересно (а те, кто пришел в науку ради выгоды, вообще имитировали, что они чем-то занимаются), но именно поэтому Советский союз проиграл гонку США. Потому что там занимаются, прежде всего, тем, что кому-то нужно. Они задают себе вопрос: "Где я могу это продать?". Это не обязательно означает "за деньги", здесь часто имеют в виду другое: если ты занимаешься какой-то проблемой, то она должна интересовать кого-то еще. Именно поэтому после возвращения в Украину я сразу переориентировал нашу команду на то, в чем есть спрос. С тех пор мы занимаемся моделированием свойств материалов для микроэлектроники.
Несколько раз мне предлагали переехать работать за границу, но до последнего времени я не рассматривал эти предложения всерьез. В английском языке есть слово "homesick" (тот, кто скучает по дому) – это про меня! Для меня очень важно поехать к Днепру. До последнего времени это ощущение было очень сильным. Но, к сожалению, оно начало исчезать по очень простой причине. Недавно я вырвался в лес, а потом еле вырвался из него – кругом мусор-мусор, стыдно за себя, за наших людей. Мы жалуемся на кого угодно, но сами не хотим ничего делать.
Открытие – это нечто вне логики. В 99% случаев это сбой логики, какая-то шизофрения, но тот 1% может быть действительно гениальным. Истинное гениальное открытие – то, что невозможно логически вывести, это что-то реально новое. Для меня то, что я делаю – это открытие. Но объективно это не так. То, чем я занимаюсь – это больше логические рассуждения, просто немножко более глубокие. Не думаю, что я в своей жизни сделал гениальные открытия, но думаю, что получил несколько действительно неплохих результатов.
Яна Проценко
Глиба!